__._,_.___

Личное благополучие экологов выше национальной безопасности России?

  Такое впечатление складывается, когда знакомишься с «финансовой кухней» Санкт-петербургского офиса международного экологического объединения Беллона.

 Только судебные разбирательства помогли мне узнать тайную экологическую "финансовую кухню" Беллоны, уровень ее компетентности и ответственности за взятые гранты, обязательства и проекты.

 На Ленинградской атомной электростанции (ЛАЭС)  я начал трудиться с 1973 года, стаж работы 27 лет. 10 лет работал в качестве оператора водного хозяйства реакторного цеха, затем 17 лет работал оператором на хранилище отработавшего ядерного топлива (ОЯТ) (здание 428).

 В 1986 году участвовал в ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС.

 В 1995 - 2004 годах мною написан ряд статей по проблемам пожарной безопаности, физической защиты, обращения о ОЯТ на ЛАЭС.

          В июне 2000 года был уволен с ЛАЭС. Документы были фальсифицированы администрацией ЛАЭС. Истинная причина увольнения – информирование общественности о нарушениях правил при обращении с ОЯТ, нарушении прав человека, культуры безопасности, за противодействие криминалу и коррупции на ЛАЭС.

 В процессе работы по вопросам обеспечения безопасности приходилось обращаться в различные надзорные инстанции на всех уровнях – прокуратуру, Госатомнадзор, СЭС, Рострудинспекцию, пожарную инспекцию и даже ФСБ.

 Во времена СССР приходил даже на собрания коммунистов и там поднимал острые вопросы проблемы безопасности на атомной станции. Что интересно, коммунисты решали вопросы оперативно, и даже по нашим сигналам снимали нерадивое руководство хранилища ядерного топлива с должности.

 Справка:

 На Западе таких, как Харитонов называют whistleblowres – «этические работники», «говорящие правду», «сигнальщики». В США «сигнальщики» защищены двумя федеральными законами и рядом статей билля о Корпоративной реформе. В законах четко прописано, кто такой «сигнальщик». Существует и общественная организация, защищающая права этих смелых людей – «Проект за Ответственность Правительства». Выделяются значительные финансовые средства. В 1999 году, после того, как произошли тяжелейшие аварии, и погибли десятки людей, в Великобритании вступил в силу закон «Закон о раскрытии общественно важной информации». Подробности см. в статье Виктора Терёшкина «Последний сигнальщик России» на http://www.proza.ru/2009/12/25/762).

 К сожалению, в России ряд известных общественных деятелей из экологических групп, провалили поддержку движения whistleblowres на ядерных объектах, хотя неоднократно контактировали с западными общественными деятелями и движениями по этому направлению.

 После моего увольнения с Ленинградской АЭС в 2000 году на меня вышла Беллона и предложила поддержку моего судебного разбирательства с ЛАЭС своими адвокатами и проведением пиар-кампантией на международном уровне.

 Как выяснилось позже, у Беллоны были свои корыстные интересы – поднять свой рейтинг на моем деле, использовать мой опыт и знания о проблемах ЛАЭС и получить гранты под мое имя.

 Дело по моему восстановлению на работе вел Алексей Павлов, юрист Беллоны и брат Ивана Павлова, директора офиса в период 2001 - 2005 годы.

 Беллона к делу подошла безответственно, заодно выявился откровенно низкий уровень адвокатской компетентности юристов – много понтов и хвастовства, но мало профессионализма. Всё это и привело к краху всего судебного разбирательства и провалу пиар-кампании.

 Как выяснилось позже, по неясной причине юрист «выкинул» из дела очень важные документы, был откровенно слаб в полемике с ушлыми адвокатами ЛАЭС.

 Затем Беллона вообще повела себя странно – их юристы  шаг за шагом продолжали разваливать все эффективные направления, где можно было еще выиграть судебные разбирательства. Например, юристы пропустили все сроки судебного разбирательства по подлогам документов в суде, провалили подачу жалобы в Евросуд, вобщем сделали всё, чтобы мои судебные разбирательства были провалены по всем направлениям, в пользу ЛАЭС.

 Юрист даже просто отказался писать кассационную жалобу, пришлось мне писать ее самому!

 Беллона свернула всю пиар-кампанию по делу «сигнальщика» Харитонова.

 Можно предположить следующее: Беллоне заплатили за развал моего дела и развал дела был спланирован в Осло, в штаб-квартире Беллоны.

 Руководитель ЭПЦ Беллона Александр Никитин, открыто и не стесняясь, заявлял в организации, мол, восстановим Харитонова, он от нас уйдет…

 А в Осло были обеспокоены ростом популярности «сигнальщика» Харитонова, который мог заслонить лик Никитина.

 В сравнении с простым работягой - атомным диссидентом Харитоновым, - увешанный звездами и чинами, подводник Никитин никак не тянул на «говорящего правду».

 Всё дело Никитина – это не результат идейных соображений самого Никитина, а результат массированной пиар-кампании из Норвегии, которым был нужен повод зацепиться в России на деле Никитина.

 В Беллоне я был консультантом в том направлении, где у Беллоны не было никакого понятия – по Ленинградской АЭС.

 Я вел проекты «Атомный Петербург», «Дело Харитонова», консультировал журналистов, юристов, руководство по проблемам безопасности на ЛАЭС.

 Мои доходы у зеленых были в пределах $100-130-150.

 В тоже время моё имя приносило неплохие гранты Беллоне.

 Получив от меня серьезные материалы, петербургский офис Беллоны стал собирать большие деньги: от американских Национального фонда за демократию (National Endowment for Democracy) и Фонд Чарльза Стюарта Мотта, Гагаринского фонда, объединяющего американский Гагарин Траст и Фонд «Тайдс», а также - Российский форум доноров, бельгийский Институт профессионального развития, голландский Институт организационного и социального развития. К финансированию проекта присоединились Генконсульства Норвегии и Нидерландов.

 Только известные мне документы показывают, что за период 2001-2004 годы под моё имя и проекты Беллона получила более 100 тысяч долларов США.

 И это не считая сумм, которые получали юристы за проекты в моих делах.

 В 2001 году Гагаринский фонд выделил под мой проект – $6000, в 2002 году Генконсульство Нидерландов выделило грант в размере 9 492 евро, норвежское Генконсульство выделило – 83500 рублей.

 В 2003 году из Осло поступил грант в размере $ 68966.

 Деньги тратили лишь на себя - купили ноутбук за $2200, фотоаппарат за $1000, мобильный телефон. Мне, как автору проектов и руководителю проектов, денег на ноутбук и мобильный телефон не осталось.

 Деньги тратили на свою зарплату и офисные расходы: директору-юристу - $1256, бухгалтеру – $471, секретарю – $314, двум юристам – по $ 314, одному специалисту по фондрайзингу $157, другому – $314, эксперту – $235,5, программисту – $157, главному редактору и ответственному секретарю журнала, программисту и двум исследователям – по $157. Я тогда получил максимум $150.

 Не смотря на хорошие выплаты из грантов, ответственности в Беллоне за свою деятельность по проектам не было. Например, в проекте «Атомный Петербург» - судебные разбирательства по незаконному вводу в эксплуатацию завода по переплавке радиоактивных металлов Сосновом Бору, «Экомет-С» вели два профессиональных юриста Беллоны, однако допустили ряд грубых просчетов, что повлияло на результат. В 2004 году я даже отстранил от судебных разбирательств представителей Беллоны, и стал самостоятельно вести дело «Экомет-С» в судах. Вел их весьма успешно, но опоздал: Федеральное министерство по атомной энергии развалилось, и было преобразовано в Федеральное агентство.

 Как выяснилось позже, часть денег, не были вообще отражены в финансовых отчетах организации.

 В 2004 году, когда окончательно выяснилось, что Беллона провалила все мои судебные разбирательства, и я прекратил все контакты с Беллоной.

 В 2003 году начал писать доклад по российской атомной энергетике на примере ЛАЭС, главной целью были, во-первых, доступным языком описать проблемы хранилища отработанного ядерного топлива, скрытые от общества, во-вторых, заставить российское правительство строго соблюдать нормы безопасности, в-третьих, привлечь внимание зарубежных экспертов к тем задачам, которые игнорировали российские атомщики.

 Писать доклад по российской атомной проблематике, на примере ЛАЭС – была моя личная идея, реализация гражданской позиции, вклад в решение проблем безопасности ядерных объектов, и за эту работу я не требовал оплаты от организации ЭПЦ Беллона, с которой сотрудничал по нескольким проектам, в период 2001-2004 годы.

 В тоже время я не собирался писать Доклад специально для Беллоны – он создавался для широкой общественности.

 Еще до моего сотрудничества с Беллоной черновой вариант Доклада уже существовал в виде проекта: названий отдельных глав, набросков статей, мыслей, идей.

 Имелись все необходимые документы по теме – ЛАЭС-ХОЯТ и авторские фотографии по теме Доклада.

 У меня был многолетний опыт работы на ядерном объекте – Ленинградская АЭС и ее Хранилище отработавшего ядерного топлива, опыт участника ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС, в 1986 году, многолетний опыт написания аналитических докладов, публицистических материалов, статей по атомной проблематике, опыт выступлений в СМИ и публичных дискуссий по атомной проблематике.

 Нужны были лишь условия для появления Доклада в материальном и законченном виде.

 Они появились в период, когда Беллона предложила мне сотрудничество в проектах, связанных с атомной проблематикой и ЛАЭС, в частности.

 Доклад был написан в конце 2003 года – лишь для внутреннего пользования. Этот доклад должен был появиться в свет не как доклад Беллоны, а как отражение личной позиции российского атомного «сигнальщика».

  Однако после того, как я узнал, что Беллона окончательно развалила все мои дела я покинул организацию и не дал разрешения публиковать доклад в рамках Беллоны.

 Но уже 8 июня 2004 года доклад Сергея Харитонова пиратским образом, без его согласия был размещен на английском языке, а 7 ноября 2004 года на русском языке сайта Беллоны www.bellona.ru В начале 2005 года несколько сот экземпляров работы Сергея Харитонова были отпечатаны в типографии.

 Личные обстоятельства не дали мне возможности разобраться в суде с Беллоной сразу же после пиратского появления доклада.

 И лишь 7 марта 2011 года я предъявил Беллоне иск в Смольнинский городской суд, по поводу пиратского издания своего доклада «Ленинградская АЭС как зеркало атомной энергетики России» и потребовал справедливую денежную компенсацию.

 Этот судебный процесс показывает, что сегодня представляет собой Беллона. Эта организация, которая на словах позиционирует себя, как защитник общественных интересов и повсеместно судится с властями – сама является злостным нарушителем законов. Ответчика в суде, главу Беллоны, Никитина, на процессе обслуживают аж три адвоката (!) против одного  Харитонова, однако в судебном процессе с ЛАЭС, Беллона дала Харитонову неопытного адвоката, а затем вообще, предложила в услуги студента-юриста.

 Возникает целый ряд вопросов: почему адвокаты международной экологической организации Беллона не смогли восстановить меня на работе на Ленинградской АЭС и заблокировать ряд опасных с экологической точки зрения проектов в Ленинградской области, а юристы Hermitage Сapital – защитить в российской тюрьме своего коллегу Сергея Магнитского, в то время когда коллеги и друзья Николая Андрущенко, известного журналиста, одного из основателей «Нового Петербурга», сумели не только обеспечить ему в заключении относительную безопасность, но выиграли суд и восстановили доброе имя газеты?

 Видимо, зарубежные спонсоры российских экологических организаций строго не следят за тем, как расходуются их деньги, а для некоторых раскрученных российских экологов и правозащитников личное благополучие выше национальной безопасности!

 Безусловно, нужна независимая экспертная оценка безопасности атомных электростанций. Нужно достойное финансирование людей, которые зачастую с риском для жизни достают чрезвычайно важную для общества информацию. Но также необходима прозрачность таких инвестиций и общественный контроль!

 Сергей Харитонов

 P.S. Следующее заседание состоится 15 июня в Смольнинском районном суде (ул. Моисеенко, 2). Детали и вопросы по электронной почте serguei-kharitonov@yandex.ru